Профориентация. Трудоустройство

«Игра на выживание»: где и как находят работу слепые люди в Сибири

Поиск работы — больная тема для многих. Кому-то не хватает опыта, кому-то — диплома, кому-то — амбиций и смелости. У третьих есть образование, опыт и уверенность в себе, но нет зрения. Почему слепых не берут на работу в российские компании и как это изменить, разбиралась Тайга.инфо.

НГУ для слепых
У каждого из них все начиналось примерно одинаково: спецшкола-интернат, где школьная программа растянута на двенадцать лет, минимальное количество детей в классе и кружки после уроков. Самый популярный — кружок игры на баяне, потому что со времен СССР сложился стереотип: у незрячего ребенка два пути — стать музыкантом или шить на предприятиях Всероссийского общества слепых.
Мир интерната по-своему хорош: не надо бежать в школу зимой по морозу, друзья всегда рядом (правда, родители часто далеко) и подростковая жизнь кипит так же, как кипела бы и дома, только в более компактных условиях трехэтажного здания школы. К тому же почти у всех есть справки об инвалидности. А вот куда идти с ними после школы — вопрос сложный.
В 2000 году Светлана Васильева оканчивала выпускной двенадцатый класс в школе-интернате Абакана, когда социальный педагог по радио услышал про новосибирский вуз, готовый принимать студентов с инвалидностью и обучать их в общих группах. Университет помогал создать условия для учебы (в том числе обеспечивал техническими средствами), но ходить на лекции и сдавать сессии нужно наравне со всеми. Выдержав вступительные испытания, Светлана стала студенткой журфака НГУ.
С однокурсниками она подружилась довольно быстро. Они читали ей книги, помогали ориентироваться в университете, а на досуге просили научить их писать шрифтом Брайля. Сложнее всего, полагает Светлана, тогда пришлось преподавателям, которые впервые видели на своих лекциях незрячего студента. Но общими усилиями трудности удалось преодолеть.
Через три года на факультет психологии НГУ поступила ее младшая сестра Юля. В 2008 году на этот же факультет поступила Алёна Зирко — выпускница новосибирской школы-интерната №39. «Для меня это был стресс, — вспоминает первые дни в НГУ Алёна. — Нужно было научиться ориентироваться в универе, познакомиться с ребятами, объяснить им, что мне нужно запомнить их голоса. Сразу пришлось много читать и писать, мало спать. Все это вызывало чувство усталости, измотанности, но в то же время был азарт как в спорте, когда ты бежишь дистанцию: уже не можешь, но потом собираешься — и у тебя все получается».

Для Юли Васильевой университет стал местом, которое задавало совершенно другой уровень общения. В интернате — все примерно равны, здесь — совершенно разные люди, новые увлечения и уровень свободы. Однажды Юля вместе с компанией друзей набралась смелости и прыгнула с парашютом.

Первые выпускники интернатов, поступившие в вузы, задали планку для младших. «Конечно, поступление одного из ребят, имеющих инвалидность, становится неким примером и своеобразным стимулом для других выпускников», — говорит преподаватель школы-интерната № 21 города Абакана Валентина Черпакова. Однако наплыва слепых и слабовидящих абитуриентов вузы в ближайшее время не увидят: классы в подобных школах маленькие, например, в 2017 году в Абакане двенадцатый класс окончили четыре человека. Высшее образование идут получать один–два выпускника и то не каждый год. Кроме того, сейчас выпускники, по наблюдениям учителей, еще в школе задаются вопросом: «А где я смогу работать со своим образованием?»
Ответ на этот вопрос не первый год ищут их старшие товарищи.

Пятьсот собеседований и зарплата четыре тысячи
Ко времени окончания вуза незрячих студентов можно было отличить от их однокурсников только по белой трости. В остальном пять лет в НГУ сделали свое дело: от неуверенности в своих силах не осталось и следа. По сути, у них было все, что ценят на рынке труда: высшее образование, амбициозность, мотивированность, умение учиться и расти. Но при виде соискателя с тростью работодатели пугались.

Светлана, окончив журфак, поступила в магистратуру по социологии, потом выиграла возможность полтора года учиться в США. Сейчас она живет в Новосибирске, выплачивает ипотеку и работает в трех местах одновременно. С ее непосредственными специальностями «Журналистика» и «Социология» связаны только преподавание авторского курса «Социальная журналистика» в НГУ и корпоративный подкаст. Второе — работа в Новосибирской областной библиотеке для незрячих и слабовидящих, где она учит читателей пользоваться адаптивными технологиями и редактирует издания по Брайлю. Самый существенный вклад в выплату ипотеки вносит компания, занимающаяся продажей и разработкой технических средств для незрячих и слабовидящих. Работодатель фактически находится в Москве, и Светлана уже пару лет серьезно думает о переезде в столицу.
Все трудности поиска работы по специальности почувствовала на себе ее младшая сестра: после окончания вуза свои полставки на телефоне доверия в двух часах езды от дома Юля нашла, пройдя, по ее словам, штук пятьсот собеседований. За работу платили четыре тысячи рублей. Тем не менее, до сих пор Юля убеждена, что тогда, в 2008 году, ей повезло. «Я поняла, что диплом не дает вообще никаких гарантий. Когда ты выходишь на рынок труда, начинается игра на выживание. При прочих равных работодатель, выбирая между тобой и зрячим соискателем, даже если у тебя диплом и огромные навыки, возьмет зрячего просто потому, что так проще», — констатирует она.
Сейчас Юля живет в Москве. За ее плечами — опыт работы психологом в центре реабилитации людей с алкогольной и наркотической зависимостью в Тель-Авиве (Израиль). За последние три года в России по специальности она практически не работала, если не считать волонтерского проекта. Зато успела побывать экскурсоводом в «Прогулках в темноте», оператором call-центра и консультантом в сфере продаж. Параллельно занималась спортом и за год пробежала три марафона: в Москве, Риге и Питере. Этим летом она твердо решила вернуться в психологию и теперь, как и девять лет назад в Новосибирске, рассылает резюме и ездит на собеседования. Пока результата нет.

Алёна Зирко окончила НГУ в 2013 году. «На пятом курсе я думала, что делать после универа. Я никогда не пыталась целенаправленно искать работу, но тогда уже насмотрелась на незрячих старшекурсников, которые не могли ее найти. И я стала придумывать другие варианты», — рассказывает она. Поиски привели ее в магистратуру Высшей школы экономики. Сейчас Алёна перешла на последний курс аспирантуры, параллельно закончила программу дополнительного образования по вокалу и преподаванию вокала в Московском государственном гуманитарном университете имени Шолохова. Девушка успевает работать на телефоне доверия в волонтерском проекте «Помогая другим», заниматься переводами с английского. В 2014 году в составе хора ЮНЕСКО Алёна выступала на открытии Паралимпиады в Сочи. 
В свое будущее Алёна смотрит с верой и боязнью одновременно. «Мне интересно многое. Я бы с удовольствием преподавала, консультировала, работала на телефоне, делала переводы. Я, конечно, переживаю очень сильно, потому что до сих пор вижу, что незрячие ребята не могут устроиться на работу, их никуда особо не берут, но я верю, что найду свою нишу», — полагает она.

Вакансии обслуживающего звена
В России вопросы трудоустройства инвалидов регламентируют два документа: собственно, Трудовой кодекс и закон «О социальной защите инвалидов». Ограничить право инвалида на работу, согласно нормам ТК, компании не могут, если только отказ не связан с деловыми характеристиками человека. Более того, государство гарантирует льготную кредитную и финансовую политику для организаций, трудоустраивающих инвалидов на специальные квотируемые места. Однако закон не учитывает стереотипов, живущих в обществе.
За последние десять лет ситуация на рынке труда для инвалидов практически не изменилась, полагает бизнес-тренер Павел Обиух (Москва), инвалид первой группы по зрению. Главное изменение произошло еще после распада СССР, когда Всероссийское общество слепых фактически перестало централизованно трудоустраивать инвалидов по зрению. Это и стало толчком к созданию общественных организаций, которые занимаются отстаиванием прав инвалидов на труд.

ПОСЛЕ РАСПАДА СССР ВСЕРОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ ПЕРЕСТАЛО ЦЕНТРАЛИЗОВАННО ТРУДОУСТРАИВАТЬ ИНВАЛИДОВ ПО ЗРЕНИЮ

Новосибирская межрегиональная общественная организация инвалидов «Ассоциация «Интеграция» занимается проблемами трудоустройства с 1990 года. «У организаций, принимающих людей с инвалидностью, выделяются вакансии преимущественно обслуживающего звена: уборщицы, мойщицы, охранники… Это стереотип и очень устойчивый: считается, что люди с инвалидностью не могут иметь высшего образования», — говорит председатель организации Ирина Федорова. Вакансии для высококвалифицированных сотрудников появляются редко и в основном в крупных компаниях. В то же время и сами инвалиды, по ее словам, не всегда готовы вести диалог с потенциальным работодателем. Сейчас задача общественников — помочь компаниям и соискателям с инвалидностью найти и понять друг друга.
Незрячий человек действительно может работать в обычной компании, если приложит максимум усилий и будет изначально на голову выше зрячих коллег, говорит Павел Обиух. Проблема в том, что не все инвалиды готовы это делать. «Я знаю слепых людей, которые работают в крупных компаниях и в общем-то занимают неплохие должности, но это пока, скорее, исключение из правил. Конечно, обществу нужно бороться со стереотипами и предрассудками. Но и нам тоже нужно перестать сидеть дома и жаловаться на злую судьбу, а чаще пытаться взаимодействовать с обществом, теми же работодателями. Сейчас слепой человек в бизнес-центре — это, скорее, чудо. А если мы найдем в себе силы сделать это повседневностью, то и отношение изменится гораздо быстрее», — убежден Обиух.
В мае этого года компания HeadHunter провела опрос среди сотрудников сибирских компаний. Его результаты показали, что 30% сотрудников компаний, никогда не работавших с инвалидами, опасаются, что работать с такими людьми им помешает отсутствии практики коммуникации с инвалидами. Еще 20% помехой для работы назвали чувство жалости. Сомнения в профессиональной компетентности инвалида заняли третье место: этого опасаются 11% опрошенных. При этом 44% респондентов убеждены, что помех для совместной работы нет.

Ольга Лошкарева, http://tayga.info/135845